Главная   История Троицкого храма   Священнослужители храма   Адрес и реквизиты храма   Благотворителям

Очерк по новой истории Рязанской епархии

"История гонений в XX веке"

2008 - 2009 г.

с. Гиблицы - с. Китово - г. Касимов

Содержание

1.  Вступление.

    К моменту приезда в Рязань епископа Димитрия (Сперовского) в 1911 году местная епархия пребывала в цветущем состоянии. Количество приходов составляло более 1 тысячи, которые окормлялись несколькими тысячами клириков и псаломщиков (более 40 благочиний), 98% жителей губернии были православными. В Рязани, насчитывавшей 46 тысяч населения, действовало около 40 приходов, а также действовали 3 известнейших в то время монастыря (мужские - Спасо-Преображенский и Свято-Троицкий, а так же Казанский женский). В Касимове на 17 тысяч населения - 13 церквей и женская обитель. В Зарайске  - 8 тысяч населения, 11 церквей; в Егорьевске - 28 тысяч населения, 5 церквей;  в Данкове  - 5 тысяч населения, 5 церквей; в Скопине  - 15 тысяч населения, 11 церквей; в Михайлове  - 5 тысяч населения, 8 церквей и 1 монастырь; в Спасске  - 6 тысяч населения, 2 церкви; в Пронске  - 4 тысяч населения, 5 церквей и 1 монастырь; в Сапожке  - 6 тысяч населения, 5 церквей; в Ряжске  - 5 тысяч населения, 7 церквей и 1 монастырь; в Ранненбурге  - 6 тысяч населения, 6 церквей. Вместе с провинциальными монастырями вышеперечисленными обителями стали молитвенным домом для 140 монахам, 100 монахиням, 150 инокам и 1000 инокиням, не считая многочисленных паломников и трудников. Рязанская епархия вела обширную миссионерскую и просветительскую деятельность. Количество церковно-приходских школ в губернии - 800. Епархия, помогая государству, пыталась повысить уровень грамотности людей и вообще увеличить численность грамотного населения. С 1885 года по 1910 было выделено на эти цели 2,1 миллиона рублей (государством выдано 2 миллиона рублей). Образцовой являлась Рязанская Духовная Семинария, которая за 20 предреволюционных лет выпустила из своих стен тысячи учащихся, в том числе около десятка архиереев, а также около полутысячи будущих философов, педагогов и медиков. Около половины из них стали известнейшими людьми в своих областях деятельности. Рязанское епархиальное женское училище только за год обучало более 700 учениц, большая часть из которых стала педагогами. На приходах было организовано около сотни попечительств, которые оказывали помощь бедным, бесплатно организовывали их учёбу, наполняли книгами библиотеки (в епархии их было более 400, фонд - около 30 тысяч). В епархиальных больницах и богадельнях оказывалась помощь больным и старым. Паломничество было неотъемлемой частью жизни прихожан епархии. К 1910 году многие из них неоднократно посещали и усердно молились перед св. чудотворными иконами, находящимися в храмах и при святых источниках.

    Всё вышеуказанное благополучие подтверждало мысль о том, что всё самое лучшее верующие отдавали Богу. Если бы сейчас можно было бы взглянуть на дореволюционные города и сёла, то самыми лучшими по красоте и убранству были храмы. Но внешнее благолепие, к сожалению, не отражало внутреннего. Накануне революции, казалось бы, объединенный русский  народ всё-таки внутри по сути своей оказался разделен. Прежде всего по политическим и социальным взглядам. Многие понимали политику власти  по-своему, взгляд одних стал не совпадать с мыслями других. Здесь-то и наметился внутренний раскол.

    Видя это, правительство пошло на уступки и в 1905 году учредило выборы. Участвовать в политических процессах было разрешено и церкви. Приехавший новый епископ сразу же включился в политическую деятельность, хотя не забывал о другом. Церковь в то время выступала на стороне монархической партии, и владыка Димитрий пытался помочь поправить её пошатнувшиеся к 1911 году позиции. История политической деятельности в церковных структурах такова.

    Ещё в 1901 году при епископе Полиевкте (Песковском) случилась следующая история. Студенты семинарии, выступавшие за социалистические революционные идеи в обществе, создали подпольный комитет для совместной работы с другими марксистскими организациями, и даже выпускали подпольный гектографический журнал "Свободная речь". Создание комитета и журнала произошло в тот период времени, когда старый заслуженный ректор был освобожден от управлением семинарией, так как по пострижении в монахи был хиротонисан во епископа, а новый управляющий семинарией ещё не был назначен. Назначенный Синодом новый ректор архимандрит Григорий (Яцковский) был ревностным монархистом, человеком деловым и расчетливым. Понимая и расценивая этот случай как угрозу расслоения в семинарии, её новый руководитель сразу же устранил данную опасность. Скорее всего, он исключил из семинарии активистов-марксистов или перевел их в светские учебные заведения.

    С приходом епископа Аркадия (Карпинского), новый ректор получил ещё ряд начальствующих должностей, в том числе назначение наместником Спасо-Преображенского монастыря. Епископ Исидор (Колоколов) был поставлен наместником в Троицкий монастырь, где проживал с 1902 по 1906 год. Возможно, что правящий архиерей ходатайствовал о переводе викарного епископа для того, чтобы расширить полномочия архимандрита Григория, который с первого дня приезда сразу же запомнился православным рязанцам. Он выполнял большой перечень работ. Руководил консисторией и практически издательством епархии, был председателем братства святого Василия Рязанского, сам проводил миссионерские вечера при семинарии и запомнился как активный проповедник. Всё это он выполнял с усердием, не забывая следить за процессом обучения в семинарии и за её только что начавшимся ремонтом. Из воспоминаний Дмитрия Степановича Яхонтова, известного историка-архивиста, следует, что семинарию он отремонтировал быстро и качественно.

    В 1905-1906 гг. архимандрит Григорий втянулся и в политику. Как убежденный монархист, он поддерживал на выборах в I Государственную Думу одноименную партию. Кроме лояльности  к существующей власти и монархической партии в своих проповедях, встречах с общественностью, он вел агитацию, да ещё предоставлял в редакцию издательства для публикации  материалы  монархических организаций. Вследствие этого, монархическая партия получила известность даже в провинции.

    В 1907 году партия власти получила поддержку в Рязанской губернии. Это время местные монархисты называли лучшим за всю предреволюционную историю. Были одержаны убедительные победы в провинциальных городах. Это позволило отправить своих делегатов во II Государственную Думу. Грандиозная поддержка была оказана в г. Пронске, в Сапожковском и Касимовском районах (с. Тума). Возможно, успех 1907 года связан с тем, что именно архимандрит Григорий так хорошо оказывал помощь монархическим организациям. Может быть это и не так, но в 1908 году за заслуги архимандрита Григория по постановлению Синода переводят в Тамбовскую епархию, прежде хиротонисуя его во епископа Козловского.

    В Рязанской губернии после этого перевода монархисты начали сдавать позиции. Следующий правящий архиерей Никодим (Боков) мало чем смог помочь. Почему-то вышло так, что до 1911 года доверие монархической партии становилось всё меньше и меньше. Изменить ситуацию и должен был вновь назначенный епископ Димитрий (Сперовский), который показал себя убеждённым монархистом и приверженцем власти ещё будучи епископом Сухумским. Преосвященный Димитрий, пребывая на кафедре, усилил миссионерство, которое он избрал для продвижения своих идей. В 1912 году епископ создал организацию "Союз Русского народа" (РНС) и до 1917 года был её бессменным председателем. Общественность того времени называла её "обновленческой". Сделаны были некие обновления, убраны некоторые старые положения и приняты некоторые левые идеи, из-за которых и произошел кризис в РНС после 1908 года. После начала первой мировой войны в 1914 году РНС активизировался вновь, благодаря помощи Рязанской епархии. Много денежных средств было выделено из личных накоплений владыки. Существовало даже мнение, что и создание нового РНС и его дальнейшая деятельность осуществлялась только на личные средства управляющего епархией. В 1914 году епархия активно помогала бойцам действующей армии, помогала семьям убитых воинов, организовывала лазареты и временные больницы для раненых и так далее. И это не говоря об обширной издательской деятельности. Всё это подавалось обществу от имени РНС. Политическая деятельность управляющего епархией, видимо, была удачна, хотя этот успех был в несколько раз меньше, чем в 1907 году.

    В 1915 году Синод за заслуги награждает владыку саном архиепископа, а в ноябре 1915 года после совещания в Петербурге владыка был избран постоянным членом собрания монархистов.

    В рядах последней IV Государственной Думы единично все же были представлены члены РНС, хотя большинство было не за ними. После 1916 года РНС ещё более стал сдавать позиции в губернии и вскоре принятия в обществе идей социал-революционных партий, окончательно провалился.

    Накануне 1917 года произошли преобразования в Русской Православной Церкви. Так как по стране начались тревожные волнения, то Синод постановил создавать на местах епархиальные съезды, состоящие из клириков и мирян, которые решали на собраниях все вопросы. И не только рядовые вопросы, но и, например, поставление правящего и викарного епископа. Епархиальные съезды заменили, таким образом, существовавший до этого совещательный орган при правящем епископе.

    Первый епархиальный съезд в Рязани состоялся 22 марта 1917 года. Но председательствовал на нём не управляющий Рязанской епархией, а представитель так называемого "прогрессивного" духовенства священник Иоанн Чернобаев. "Прогрессивное" духовенство - группа священников, несогласных с идеями РНС. Хотя некоторые из них и были введены епископом Димитрием в "обновленческий" РНС, они позже стали разделять взгляды социал-революционных партий. Естественно, что после установления власти Временного правительства, партия РНС и её председатель архиепископ Димитрий не поддержали его. "Прогрессивное" духовенство было иного мнения. Таким образом произошел разлад. Владыка даже и не присутствовал на заседании. Поэтому все вопросы, обсуждаемые на съезде, были решены в пользу "прогрессистов", особенно в области политики. Было поддержано Временное правительство и новые, только что пришедшие органы власти, которые явно были не на стороне монархистов. И священники, представлявшие интересы РНС и "прогрессисты" были едины в вопросе, касающегося окончания первой мировой войны; последствия которой вызвали неспокойствие в государстве, а также выступили за скорейший созыв Поместного собора РПЦ, где должно было быть решено множество вопросов чрезвычайной важности. После епархиального съезда, который был назван позже "экстренным", владыке Димитрию, как не признающему новую власть, не было возможности взаимодействия с ней. Органы управления оказывали давление на "прогрессивное" духовенство с просьбой убрать архиерея - монархиста со своего поста. "Прогрессисты" поддались. Разлад в епархии усилился, после чего они потребовали от владыки его отъезда из епархии в вынужденный отпуск. Архиепископ Димитрий не хотел разъединения православного народа. Новые управленцы попытались бы содействовать этому. И 11 апреля 1917 года архиерей вынужден был уехать в Валдайский Иверский монастырь, находящийся в Новгородской епархии. Значительная часть клириков и мирян, поддерживающих РНС, были не довольны этим отъездом.  Органы управления заявили, что это мнение клириков и народа. Сторонники РНС организовали подписную компанию по епархии в защиту архиепископа Димитрия. Если бы она завершилась удачно, то владыка был бы возвращен к управлением епархией. Но она потерпела неудачу. Видимо, именно по этой причине так долго длился второй экстренный епархиальный съезд (с 15 мая по 23 июня 1917 года). В первый день съезда "прогрессисты" попытались узаконить отъезд владыки, но последовал протест его сторонников, а затем подписная компания. На съезде председательствовал директор Сапожковской гимназии С. П. Веселовский, придерживающийся средней позиции между монархистами и "прогрессистами". Последние не поставили своего человека на пост председателя, так как было ясно, что на собрании будут решаться многие противоречащие РНС и "прогрессистам" вопросы. "Прогрессисты" знали, что власть на их стороне, влияние на съезде за ними. Уже после подписной компании на место уехавшего архиепископа решили избрать нового Преосвященного. Таковым съезд выдвинул архимандрита Серафима  (Руженцева С. С.). Именно его кандидатура предлагалась в Синод  для поставления во епископа. Михайловского викария Амвросия (Смирнова) предложили перевести в другую епархию, и Синод позже перевёл его в Орловскую епархию. Быстро был решен вопрос о передачи церковно-приходских школ в ведение Министерства Народного Просвещения. После прекращения помощи государства духовным учебным заведениям (семинариям, училищам) долго решали вопрос о их дальнейшем финансировании. В заключительной части заседания 23 июня выбрали клириков и мирян на всероссийский съезд. Таким образом, второй епархиальный съезд закончился. Несмотря на постановление собрания, архимандриту Серафиму не суждено было стать епископом Рязанским. Синод вроде бы поддержал постановление, готовилась хиротония, но что-то помешало этому. Епископом архимандрит Серафим позже стал, но не Рязанским. До назначения архиерея епархией полгода управлял московский епископ Модест (Никитин), как временно исполняющий обязанности.

    Каким-то образом случилось так, что священноначалие в отношении предложения Рязанского съезда передумало, и на кафедру был назначен Иоанн (Смирнов), архиепископ Рижский.

2. Архиепископ Иоанн (Смирнов), на кафедре с 20 ноября 1917 года по 14 октября 1919 года.

    Причиной его назначения явилась всё та же смута в Рязанской епархии, грозившая перейти в раскол. Синод во главе с Патриархом Тихоном принял решение о назначении владыки Иоанна для устранения разногласий в Рязани по причине происхождения епископа. Высокопреосвященнейший прежде своего епископства был женатым, а затем вдовым протоиереем, в течение 18 лет возглавлявшим Рязанскую духовную семинарию.  Годы его ректорства были расцветом духовной школы. Выпускники того времени почти все выдающиеся в губернии педагоги, а также известные медики и ученые, общественные деятели и чиновники. Кроме работы в Рязанской духовной семинарии, он принимал активное участие в деятельности братства Святого Василия Рязанского, Миссионерского общества, епархиального училищного Совета, редакции "Епархиальные ведомости", Палестинского императорского Общества. Авторитет в Рязани у него был огромный. Приехав из Риги на первую сессию Всероссийского Собора в августе 1917 года, архиепископ Иоанн обратно туда уже не вернулся. 20 ноября он получил направление в Рязань. Однако, он приехал только в третьей декаде апреля 1918 года в связи с обострившейся обстановкой в епархии. Вместо него членом Собора, в котором архиепископ Иоанн принимал самое активное участие, утвердили недавно хиротонисанного епископа Павла (Вильковского).

    С прибытием Высокопреосвященнейшего Иоанна в Рязань, как свидетельствовал С.Д. Яхонтов, на время прекратилась церковная смута. Обстановка в церковных кругах вроде бы стабилизировалась. Например, произошло первое взаимодействие церкви и военных ведомств. Но вскоре отношение к церкви со стороны власти стало более агрессивным.

    Сразу же после Пасхи 19 мая 1918 года в здании Рязанского епархиального училища собрался епархиальный съезд духовенства, так называемый третий чрезвычайный. Председательствовал на нем сам архиепископ. Съезд начал заседание в большом зале нового корпуса. Не успел он избрать епархиальный совет в составе 6 человек, как случилось следующее. Вдруг депутаты съезда услышали топот множества ног в коридоре, двери распахнулись, и в зал ввалился отряд красноармейцев, держа в руках винтовки с примкнутыми штыками. Собравшиеся в недоумении и испуге, замерли. Раздалась команда: "Христос воскресе, замолчать!" Затем раздался залп в потолок. Перепуганные депутаты не знали что делать. Опять раздалась команда: "Руки вверх! Ложись!". Кто-то упал ниц на пол, кто-то стоял на коленях с поднятыми руками. Архиерея заставили лечь на пол вниз лицом. Вновь раздался залп в потолок. Было арестовано 6 или 7 священников. Третий съезд прекратил свою работу, и больше подобные съезды не проводились.1)

    Как власть поступила по отношению к депутатам съезда, так она действовала и далее по отношению к деятельности  епархии, и её руководству. Начался процесс борьбы государства против церкви. Государственные меры были следующие:

1) Отстранение церкви от процесса народного просвещения;

2) Изъятие церковных строений и имущества.

Если по первым двум положениям план не выполнялся, то для его выполнения было введено третье. Это репрессии против священнослужителей и мирян. Новая атеистическая власть решила сама себя поставить на место церкви. А всё, что было связано с религией, сделать неприемлемым в обществе. В Рязанской епархии начали с её сердца - Кремля. Прежде всего, архиепископа Иоанна лишили места проживания. По словам С. Д. Яхонтова, были уничтожены владетельные документы архиерейского дома, архиепископская квартира полностью разграблена, самого владыку выгнали в канцелярию его личного секретаря, а затем выгнали и оттуда. После полнейшего разграбления, архиерейский дом был передан  организации Водного транспорта, а архиепископа Иоанна переселили в темную сырую комнату. Незадолго до разграбления старца - архиерея заключили в Рязанскую тюрьму, не предъявив ему обвинения. В тюрьме отобрали дорогую панагию, наперстный крест, ордена. Но всё это престарелый владыка терпел, смирялся. Душа его болела о закрытой семинарии, церковно-приходских школах, монастырях, о страдающих священнослужителях, клириках, мирянах.

    По указу Министерства Народного Образования местным исполнительным комитетом была закрыта в 1918 году Рязанская Духовная Семинария, все церковно-приходские школы переданы администрации на местах. Были закрыты все домовые храмы при училищах, домах трудолюбия, пансионах, богадельнях, больницах и тюрьмах. В городе Рязани первыми были закрыты 12 домовых храмов:

1) Покровская церковь, при епархиальном женском училище;

2) Троицкая, при мужском духовном училище;

3) Иоаннопредтеченская, при Архиерейском доме;

4) Архангела Михаила, при Архиерейском доме;

5) Церковь при техническом училище;

6) Серафимовская, при доме Трудолюбия;

7) Покровская, при тюремном замке;

8) Церковь при епархиальном викариатстве;

9) Воскресенская, при дворянской Богадельне;

10) Никольская, при гимназическом пансионе;

11) Владимирская, при Духовной семинарии;

12) Александро-Невская - полковой храм.

В списке, составленном С. Д. Яхонтовым, не оказалось Александро-Невского храма при губернской больнице. Но и он был закрыт в то время. В г. Зарайске была закрыта Казанская церковь при богадельне, в г. Егорьевске - Архангельская, при богадельне; в г. Скопине - Александро-Невская, при ремесленном училище; в г. Касимове -  Иоанно - Богословская при тюрьме. После храмов власти принялись за монастыри. В период с августа 1918 года по август 1919 властью было сделано заявление о закрытии Троицкого мужского монастыря и Казанской женской обители. И если в случае с Троицким монастырем был сделан какой-то надуманный предлог для закрытия, то чтобы закрыть Казанскую обитель властям пришлось сочинить обвинительный приговор игумении Евгении. На неё было заведено уголовное дело. С 1 августа 1919 года началось выселение сестер из монастыря, которое закончилось к концу года. На территории Троицкого монастыря были оставлены храмы, но действовали они как приходские. В Казанской обители все храмы были закрыты в скором времени.

    Во II половине 1919 года были предприняты попытки, кроме домовых, закрыть некоторые храмы - приходы, особенно в городе Рязани. Но прихожанам удавалось сохранять храмы. Верующие заключали с властью договор, в котором им разрешалось арендовать храм для совершения богослужений и треб на некоторые сроки (от 5 до 15 лет). Одними из первых данный договор заключили прихожане Входоиерусалимского храма.

    Тяжесть удара пала и на провинциальные монастыри. Для того чтобы  их закрыть, было использовано мародёрство, хулиганство и мелкий грабеж, без объяснения и обвинительного акта. Приходили, описывали и объявляли своим. Ещё в августе 1918 года архимандрит Василий Цветков, наместник Данковского Покровского монастыря, писал архиепископу Иоанну с просьбой разобраться и заступиться за вверенный ему монастырь перед новым Рязанским руководством. Так же архимандрит просил совета - как вести себя братии в случае закрытия обители. Архиепископ Иоанн написал резолюцию: "Принять к сведению и подписать к делу об отобрании церковного имущества."2 Что он ещё мог сделать? Попытка договориться с властью не имела успеха, одна из них закончилась тюрьмой для владыки. После освобождения архиерей больше не спорил с атеистической властью. Это только вызвало озлобление последней, и она могла пойти на более крайние кровавые меры.

    За двулетнее пребывание архипастыря несколько служителей и мирян были лишены жизни за несогласие с власть имущими, за разногласие с ними в политических взглядах и просто из-за зависти последних авторитету некоторых церковников. Ни каких следственных дел не возбуждалось в 1917 - 1919 гг., расстреливали всех несогласных, не слушая ни каких оправданий.

    В 1918 году одна власть пришла на место другой. Приверженцы старой власти не хотели мириться с новой большевицкой властью и собрали народ для свержения вновь пришедших. Перед походом просили отслужить напутственные молебны. Священнослужители были не против подобных просьб, чем подвергали себя гонениям со стороны новой атеистической власти. Одним из первых мученическую кончину претерпел протоиерей Павел Алфеев, известный рязанский проповедник и богослов, автор нескольких известных трактатов. Уже выйдя на пенсию, он в столь неспокойное время перевёлся из Рязани в родное село Дегтяное Спасского района. Там он и был арестован после того как сельский народ поднял против большевистской власти восстания. Как это было в те времена, в село пришел карательный отряд. Его командиру донесли всё в подробностях, не забыли и о напутственном молебне. Отец Павел молебен не служил (в селе кроме него был ещё один священник), но в число арестованных попал. После чего и был лишен жизни со всеми остальными. По словам человека, чудом спасшегося от смерти во время расстрела, батюшка принял всё со смирением. Перед взводом затвора винтовки, он перекрестился и произнес слова молитвы.

    Подобное случилось и в селе Агломазово Сасовского района, где вместе со священником было расстреляно более десятка мирян - церковников. Возможно, поводом для расстрела отца Николая Пробатова было не только совершение напутственного молебна, но и пребывание его полковым священником в действующей царской армии. Миряне пострадали по вине руководства села, которое приписало этот десяток прихожан к более опасному слою сельчан - заговорщиков мятежа.

    В городе Касимове и Касимовском районе произошли следующие три случая, сходные с предыдущими. В селе Данево был лишен жизни протоиерей Николай Динариев, бывший унтер-офицер, так же за напутственный молебен. В деревне Лощинино был расстрелян староста Никольской церкви села Митино, бывший унтер-офицер Павел Парфенов, очень благочестивый и добрый человек. В народе говорили, что он был замучен из-за того, что имел лавку и поэтому ему завидовали. Но зависть была не из-за того, что лавочник был состоятелен. Его любили и слушали больше любой новой власти по причине его доброты к бедным крестьянам. Его личные религиозно-нравственные качества были превыше его сословия.

    В городе Касимове тоже жил такой же известный своими личными качествами священник. Это был отец Матфей Рябцев, педагог и миссионер. Ему позавидовал комсомолец из местных неучей и бунтарей, в революционное время поставленный руководителем. Во время подавления одного из народных восстаний, он и послал солдат к батюшке. Конвоиры зачитали обвинительную записку (видимо вымышленную) и остановились, не зная, что делать. Все они, когда-то учились в начальной школе при Вознесенском соборе, где служил и преподавал отец Матфей. Из-за его авторитета, арестовать его они не  решались. Священник пошёл с ними, понимая, что если он не пойдет, то сами конвоиры могут пострадать. Пышущий злобой командир, поставил пастыря с толпою горожан на площади, рядом с кладбищем, и отдал приказ расстрелять всех по одному. Солдаты отказались убивать священника. Тогда начальник, вне себя от ярости, сам расстрелял отца Матфея. По словам очевидцев, перед выстрелом, батюшка благословлял своего убийцу.

    Некоторые следственные дела всё-таки были заведены на некоторых церковнослужителей. Но длились они не долго, и каким-то чудом дела прекращались. Среди подобных дел были такие, как дела:

1) Священника Петра Солидова из села Кутуково Спасского района;

2) Священника Владимира Багрянского из г. Щацка;

3) Священника Иоанна Борисова из села Черная Слобода Щацкого района (в 1918 году Щацкое благочиние входило в состав Тамбовской епархии).

Имели место подобные случаи в городе Скопине и Скопинском районе. Все вышеупомянутые случаи вызывали тяжелые переживания по поводу происходящего разорения Православия в стране, и ещё более тяжелые думы о будущем России привели к тому, что старец - архиерей тяжко заболел, и скончался от воспаления легких 14 октября 1919 года в возрасте 75 лет. Он был погребен в Архангельском соборе Рязанского кремля рядом с другими известными в своё время рязанскими архиереями. Отпевание владыки видимо возглавлял его викарий епископ Михайловский Митрофан Загорский. С января  по 13 июля 1920 года епархией управлял Митрофан (Загорский) в качестве временного управляющего до назначения следующего правящего архиерея. Он был назначен викарием - епископом Михайловским в январе 1919 года вместо епископа Павла (Вильковского), арестованного ранее. Во время его правления гонения продолжились. В январе 1920 года была совершена попытка закрыть Борисо-Глебский Собор. Но верующая община поступила по примеру Входоиерусалимского храма. 24 января 1920 года между приходским советом и представителями власти был заключен договор о передачи храма в бессрочное и бесплатное пользование религиозного общества. Договор был подписан священником Феофилактом Поляковым и священником Борисом Скворцовым.

    В том же месяце епископ Митрофан был изгнан из Спасо-Преображенского монастыря. Обитель к концу года планировалось закрыть. Видимо архиерей проживал на частной квартире, а служил в Николо-дворянском храме. Сохранился документ о предоставлении квартиры епископу Спасского монастыря в связи с предстоящей передачей обители под бараки инфекционных больных. Помещения архиерея и монахинь было занято Госздравотделом под лазарет, церковь монастыря передана Угорисполкому, монастырский сад в распоряжение лазарета. Прежде верующие, желая спасти монастырь, написали обращение с просьбой создать религиозную общину по примеру прихожан кафедрального собора. Но ответа не последовало. Единственное, что могли сделать верующие, - перенести чудотворную икону "Утоли моя печали" из монастыря в кафедральный Собор в следующем 1921 году. Здание консистории и помещения, где размещалась типография братства святого Василия Рязанского отошли к госпиталю. Чуть ранее прекратило существование и само братство. Епископ Митрофан противодействовать подобным мерам не мог.

3. Архиепископ Вениамин (Муратовский), на кафедре с 13 июля 1920 года по сентябрь 1923 года.

    Указом от 13 июля 1920 года Священный Синод во главе со Святейшим Патриархом Тихоном назначил на Рязанскую кафедру опытного пастыря - архиепископа Вениамина (Муратовского), опыт архиерейского служения которого составлял 20 лет. Начав служение епископом Ямбурским, Гдовским в Петербургской епархии в качестве викария, он 9 лет возглавлял Калужско-Боровскую кафедру, ещё 7 лет служил в Сибирско-Сызраньской епархии. Был хорошо образован, являлся кандидатом Богословия и пожизненным членом родной Казанской Духовной Академии, имел наградную панагию с драгоценными камнями - награда редкая в те времена. Являлся членом Священного Синода в 1905 - 1906 гг. За усердное служение 1 мая 1915 года был возведен в сан архиепископа.

    После февральского переворота 1917 года активно поддерживал режим Керенского. Будучи архиепископом Симбирским, он вместе с белыми войсками эвакуировался в Сибирь, где был представлен Колчаку, и вместе с архиепископом (Сибирским) Уфимским Андреем (бывшим князем Ухтомским) организовал Высшее Церковное Управление Сибири (ВЦУС) и областей, занятых войсками Колчака. В ноябре 1918 года в г. Томске, Сибирское церковное совещание (13 архиереев, 26 мирян) избрало его председателем собора. Он оказывал активную поддержку главе Временного Церковного Управления (ВЦУ) архиепископу Омскому Сильвестру (Ольшанскому). В1920 году после разгрома белой армии большевиками, владыка был арестован в Новониколаевске органами ЧК "за соучастие в преступлениях белогвардейцев"3 и приговорен к расстрелу, но после дачи согласия о сотрудничестве с органами был осужден и вернулся в Симбирск. Этим фактом объясняется дальнейшая деятельность архиепископа Вениамина. Учитывая всё это ему было трудно навести порядок в епархии, как рассчитывало церковное руководство.

    После приезда архиерея в епархию, сразу же официально закрыли бльшую часть монастырей, начался разгром храмов. Владыка пытался возразить, но при первом же давлении уступал и выполнял всё, что просили.

    В начале 1921 года Патриарх Тихон обратился к архиепископу Вениамину с предложением учредить в епархии викарную кафедру на основании определения Поместного Собора Российской Православной Церкви 1917 - 1918 гг. "О викарных епископах". Первоиерарх, зная о болезни епископа Митрофана и о напряженной обстановке в Рязани, пытался повлиять на улучшение дел в епархии при помощи нового викарного епископа. Собор 1917 года давал возможность учреждать викарные епископии в большем количестве, чем один епископ. Содержание нового викария предполагалось изыскать в самой епархии. Владыке Вениамину предлагалось самому найти подходящую  по средствам и содержанию викарную кафедру.

    Крупнейшим городом в губернии, сопоставимым с Рязанью был Егорьевск. Его прихожане во главе с духовенством 27 марта 1921 года поддержали предложение священноначалия о создании викарной кафедры в городе. Архимандрит Вассиан (Пятницкий) 8 августа был хиротонисан во епископа Егорьевского, викария Рязанской епархии. Но новопоставленный епископ не отслужил даже трех месяцев. 30 октября 1921 года Преосвященный Вассиан был арестован Рязанским ЧК в Егорьевске по обвинению в вымогательстве и религиозном шантаже. Дело было изначально надуманно. Видимо его боялись по причине того, что он был человеком старого порядка. Он мог и не согласиться с архиепископом Вениамином, во всём подчинявшегося богоборческой власти. Естественно, что его точка зрения была не нужна в этих взаимоотношениях. Не помогло даже письмо жителей Егорьевска в Ревтрибунал 16 ноября 1921 года, в котором они защищали епископа, утверждая, что он "в основу своей работы на пользу церкви и верующих положил только учение Христа Спасителя...". 4)  Инициаторы письма были установлены и арестованы. Целый месяц всех держали в тюрьме, оказывая нужное давление. Но потом "дело" было прекращено. В декабре все арестованные  были освобождены "без предъявления обвинения". Епископа Вассиана 2 января 1922 года доставили в Москву, в Бутырскую тюрьму, где более месяца он подвергался допросам и пыткам. Его освободили в феврале по ходатайству Политического Красного Креста. После освобождения епископ Вассиан не вернулся на кафедру, а на долгое время поселился в Москве.

    В 1921 году в России случился страшный голод. Особенно пострадало Поволжье. Церковь хотя и была терзаема существующим строем, возвысила свой голос и объявила сбор средств, для помощи голодающим. Но и это было мало безбожной власти, её привлекало собранное веками церковное имущество. Давление на руководство  церкви усилилось. Патриарх Тихон счел нужным "разрешить церковно-приходским советам и общинам жертвовать на нужды голодающих драгоценные церковные украшения и предметы, не имеющие Богослужебного употребления". 5) Власть обвинила церковь в нежелании помочь голодающим. Последовало насильственное изъятие её ценностей.

    В Рязани органы ОГПУ выполняли указания из центра с особым усердием. Самое лучшее церковное имущество было изъято. Все храмы епархии понесли урон. Какую ценность имело имущество можно узнать, рассмотрев ведомость о изъятии имущества Борисо-Глебского Собора. 4 и 5 апреля по описи №1 изъято 26 предметов, вес 2 пуда 23 фунта 40 золотников, а 27 апреля - 5 пудов 21,5 фунта 27 золотников. Тогда же из Собора были изъяты ризы, оклады, литургические сосуды, покровы, облачения. Причем изъятию подлежало то, что было сделано из золота, серебра, где присутствовали драгоценные камни. Борисо-Глебский храм лишился трех главных святынь из-за их хорошо выделанных окладов. Это иконы Божией Матери: "Феодоровская" и "Корсуньская", а так же образ святых Бориса и Глеба. Видимо, кто-то пытался возмутиться против церковной конфискации. Было заведено дело против руководства Собора, а храм даже на короткий срок закрыли. Но потом, опасаясь нарастающего народного возмущения, дело прекратили, дав возможность продолжать службы в храме. Судьба большинства рязанских святынь неизвестна. Но скорее всего, она печальна. Все металлы были переплавлены, а все что осталось, сожжено. Во всех частях епархии были подобные случаи, в городе Рязани много икон было привезено в Кремль. Первоначально их складывали в Свято-Духовском храме, а позже некоторые из них оказались в музеях, остальные просто были уничтожены.

    В марте 1922 года центральный комитет выработал стратегию борьбы с духовенством и монашеством. Были придуманы разные варианты для уничтожения Церкви. Изъятие церковного имущества было первым. Следующим, одним из опасных для Православия, летом 1922 года стало внедрение ряда других церквей - обновленческих. Властные органы после ареста Патриарха и других иерархов, стали активно развивать обновленчество и внедрять его в массы верующего народа, сделав его орудием в своих руках. Так уже сложилось, что наряду с такими крупными городами, как Москва, Петербург, Тула, столичная власть и наш город хотела видеть одним из центров обновленчества. Возможно, это было связано с бездействием архиепископа Вениамина в силу его обещания подчиняться  любым требованиям властей. Уже в июле 1922 года Временному Центральному Управлению (ВЦУ) подчинялось большинство епархиальных архиереев. Среди них был и Рязанский владыка, подчинявшийся представителю обновленческому ВЦУ. Таковым был приехавший в город  протоиерей Михаил Постников (впоследствии ставшим "епископом"), и, пригрозив репрессиями в случае отказа, потребовал признания данного органа. А также архиепископу Вениамину были даны некоторые указания. Вскоре в Рязанской епархии появляется новое епархиальное управление, созданное из инициативной группы "прогрессивного" духовенства. Это следующие лица: ключарь кафедрального Собора М. Лебедев, протоиереи - А. Покровский, А. Климентовский, В. Виноградов; священники - В. Слободской, Г. Васильев, А. Виноградов, И. Рейнов, А. Лебедев (в последствии Филарет, с 1951 года - архиепископ Рижский); диаконы - С. Живаго, А. Рождественский и А. Гаврилов. Это были одни из тех активистов, кто отстранил  от власти архиепископа Димитрия (Сперовского). Данное управление обратилось с воззванием к рязанскому духовенству, в котором говорилось о лояльности к Власти, выражалась надежда на грядущий Собор, который должен внести "обновление и оздоровление в церковную жизнь". 6)

    29 апреля 1923 года на обновленческом Соборе, целью которого была  дискредитация и дальнейшее "низложение", владыки Вениамина не оказалось. Но среди 54 подписей, подтверждающих "низложение", его подпись присутствовала. Видимо подпись была сделана заранее.

    Весной 1923 года в руках обновленцев оказался Успенский кафедральный Собор. Губернский Исполнительный Комитет (ГИК) неожиданно прервал договор от 1918 года на основании притязаний другой группы прихожан. Это была обновленческая группа, потребовавшая передать Собор ей для Богослужений. Православным было отказано "ввиду того, что из числа 18 учредителей общества 1 выбыл, 8 устранено, посему число учредителей не достигает установленного законом числа учредителей (10 человек)"; а также, что губернский отдел управления "не должен поощрять и содействовать преобразованию группы верующих в религиозные общества." 7) Ввиду того, что количество лиц обновленческой церкви составляло всего 21 человек, им было рекомендовано увеличить число членов до 30 человек. После чего Успенский Собор был передан обновленцам на короткое время.

    После того, как архиепископ Вениамин впал в раскол, руководство церкви попыталось заменить архиерея. Выбор пал на высланного в г. Москву после ареста в городе Брянске епископа Амвросия (Смирнова). Он был хорошо знаком с епархией. С 1901 года он 10 лет был смотрителем Рязанского Духовного Училища, после чего был хиротонисан в епископа Михайловского, викария Рязанской епархии. Будучи помощником правящего архиерея, он возглавлял братство Святого Василия Рязанского и епархиальный ученый Совет. Священники - выпускники тех лет, прекрасно знали владыку. Его известность могла помочь в то время, когда нужно было выбирать, с кем быть - обновленцами или с традиционной церковью. Епископ Амвросий пробыл в Рязани совсем немного времени, и о его делах  в 1923 году известно очень мало.

    25 июня 1923 года после освобождения патриарха, архиепископ Вениамин принёс покаяние, из-за чего он вскоре был уволен из обновленческого рязанского Церковного Управления, а 7 августа был арестован. Покаяние, принесенное архиереем, было не последним. Известно, что таковых было три. На время измены архиепископа Вениамина, управление переходило к епископу Амвросию. Когда же первый каялся и получал прощение, то выходило двоевластие. И так продолжалось до сентября 1923 года, до прихода следующего правящего архиерея. Епископ Амвросий был переведен на другую кафедру, а архиепископ Вениамин, став обновленческим митрополитом, ещё 7 лет был орудием в руках изменников традиции и молчал, кивая головой. В 1930 году он скончался, так и не принеся последнего, главного в своей жизни, покаяния.

    Во времена обновленческой смуты 1922 - 1923 гг., по Божиему попущению, некоторая часть священников и диаконов, вынуждена была жить не на одно только жалование. Приходилось подрабатывать. Известен случай, когда кафедральный протодиакон вынужден был использовать свой голос не во время Богослужений. Таковым был отец Михаил Пирогов, самый талантливый из оперных певцов - басов, родившейся в знаменитой в наше время семье, известной всей стране. Говорят, что на службе с участием о. Михаила и соборного регента священника К. Кроткова, собирались не только прихожане, но и просто любители музыки. Столкнувшись с проблемами обеспечения семьи, батюшка стал думать - где же еще заработать на свое содержание. Он выбрал филармонию, так как целый год обучался в Музыкально-драматическом училище Московского филармонического общества по классу Л.Д. Донского и обладал мощным, широкого диапазона басом (от "до" большой октавы до "ля" первой октавы). Для разрешения вопроса, он обратился за благословением к Святейшему Патриарху Тихону. Патриарх, зная о тяжёлой священнической доли, тем не менее, поставил условие соблюдения приличия и нравственности: "Петь разрешаю, но без припляса". 8) Отец Михаил был солистом у С. Зимина в 1922 - 1923 гг., пел он и позже. По словам любителей музыки, он был более талантлив, чем, известные в советское время, его братья Александр и Григорий, но из-за церковного служения, в число известных его не включили. В это же время началось давление с последующим выселением из дома притча (около церкви Святого Духа) соборного регента К. Кроткова, представителя известнейшей духовной фамилии. И он вынужден был искать себе другое жилье и ещё одну работу.

    Хорошо жило в первые годы своего прихода к власти обновленческое духовенство, конечно, благодаря советской власти. В конце 1922 года обновленцы для активного продвижения своих идей в провинции начали ставить викарных епископов. В Сасовском благочинии обновленцы присмотрели кандидатуру для поставления во "епископа" Сасовского. Им стал протоиерей Иоанн Троянский. Для устроения его кафедры у прихожан села Сасово был изъят Троицкий Собор, и потом этот храм 3 года являлся местом пребывания нового викарного "епископа". В 1923 году у обновленцев появляется еще один викарий. В город Касимов был поставлен некто Геннадий Яковлевич Марченков. Его местопребыванием стал подаренный местным руководством Вознесенский Собор, который до этого изъяли, а клириков разогнали. Планировались и другие кафедры. Но видимо не было кандидатов. Власть же делало всё, чтобы обновленческая идеология заменила традиционную. Для этого передавались не просто храмы, а Соборы. Всё шло хорошо для "красных", и у них была уверенность, что всё будет охвачено их идеями и все будут на их стороне. Но их чаяния не сбылись, патриарх назначил в епархию хорошего миссионера.

4. Архиепископ Борис (Соколов), на кафедре с июля 1923 года по февраль 1928 года.

    Святитель Тихон посылает на борьбу с обновленчеством в Рязанской епархии архиепископа Бориса (Соколова), недавно освобожденного из Сокольнической тюрьмы г. Москвы, где он находился полтора года за "сокрытие церковных ценностей" 9) в городе Рыбинске, где был викарным епископом. После освобождения он сразу же был возведен в сан архиепископа и позже послан в Рязань. Некоторые документы свидетельствуют, что указ о назначении был дан ещё в  июле.

    21 сентября 1923 года епархия встретила его. В её историю он вошел как активный борец с обновленчеством. Владыка начал с организации деятельной епархиальной канцелярии, где сам был председателем. Она была как бы противовесом обновленческому ВЦУ. Расположение - его квартира по адресу: улица Новая Слобода, д. 28 (за Ильинским храмом). Владыка жил скромно, как вспоминают современники "безо всякой обстановки" 10). Он всецело был предан службе и работе в канцелярии. Первоначально он оценил обстановку в епархии. Она была неблагоприятной. После отъезда из Рязани главного деятеля обновленцев протоиерея Михаила Посникова, в епархию был прислан рукоположенный в "архиепископа" Рязанского Михаил Попов, так же бывший протоиерей. У него уже имелось два помощника: в Сасово и Касимове. У архиепископа Бориса после смерти епископа Митрофана не было помощников вовсе. Вскоре по его просьбе Святейшим Патриархом 23 декабря 1923 года был рукоположен в епископа Михайловского Глеб Покровский). Так как в том году Щацкий, Кадомский, Елатомский, Ермишинский районы вошли в состав Рязанского округа, а годом ранее Егорьевский район перешел в Московский округ, то после поставления на долгое время вдовствующую Щацкую кафедру епископа Павла (Поспелова), он стал считаться вторым помощником архиепископа Бориса. Заместителем председателя канцелярии поставлен епископ Глеб, прибывший в Рязань только через месяц, а до его назначения замещал правящего архиерея священник Илья Гаврилович Лысцов. В состав канцелярии вошли протоиереи: Е. П. Мелехов, А. П. Климентовский (Входоиерусалимская церковь), Е. А. Климентовский (Ильинская), С. А. Соколов (Воскресенская), П. Н. Добромыслов (Благовещенская), И. М. Алмазов, Д. В. Евергетов, В. И. Слободской. Архиепископ Борис знал всех их как борцов, по его словам, "закаленным в деле сохранения православной религии". 11) Некоторые из них были ещё и миссионеры, как это будет видно в дальнейшем. Для лучшего взаимодействия всех приходов архипастырь возродил институт благочиния, многие из благочинных были включены в состав епархиального совета. Им он определил обязанности и преподал наставления. Всё позже сам подтверждал делами.

    Владыка  попытался создать епархиальную библиотеку, для которой литературу подбирал лично, организовал сбор добровольных взносов с церквей для пополнения приходских библиотек книгами, купленными на эти пожертвования. Собирались средства для поездок по епархии в целях полемики с обновленчеством. Это укрепляло Православие на местах. Из-за препятствий властей архиепископу Борису так и не удалось создать "союз сестричества" для сохранения веры среди женщин.

    Все эти меры архипастырь принял ещё тогда, когда только приехал в епархию. Имя Патриарха за Богослужением поминали в сентябре 1923 года лишь П. Н. Добромыслов из Благовещенской церкви и Е. А. Климентовский из Ильинской. После принятых мер первоиерарха поминали почти все. Используя свой миссионерский опыт, полученный им в Калуге, Самаре, Зарайске, Арзамасе, Твери и Саратове архиепископ Борис уже через год своего служения Рязани нанес обновленчеству сокрушительный удар. Видя мудрость, молитвенность, стойкость владыки, народ не шел к обновленцам, а поддерживая традиционную церковь, ходил на службу, жертвовал средства на укрепление веры. Далее архипастырь приступил к изданию журнала "Циркуляры", который он писал сам, печатал на пишущей машинке с помощниками. Номер размножался, рассылался по одному на благочиние, а там размножался далее по приходам. Отдел ОГПУ позже признавал ученость и разнообразие информации. Журнал содержал не только церковную тематику и проповеди архиерея, но и отрывки из произведений различных авторов, поэзию, советы по садоводству, огородничеству и медицине, хронику юриспруденции. Не нравилось ОГПУ, что журнал предназначался для верующих широких масс. Проводя значительную часть времени в поездках по епархии, он часто служил и сопровождал службу частыми устными проповедями, обязав благочинных их записывать для публикации в "Циркулярах". В некоторых проповедях он был очень резок в выражениях. Эти резкости часть запоминали прихожане и приходили к выводу, что их архипастырь - мудрый и опытный человек. Первые полгода поездки были так часты, что даже в провинции хорошо знали Рязанского архиерея. На службу владыки, несмотря на препятствия, стремилось всё больше народа. Обновленцы теряли свои позиции. У врагов появилась зависть, они решили обратиться за помощью к Власти. Пошли доносы в ОГПУ, за владыкой установили слежку.

    В начале 1924 года архиепископ Борис был арестован и выслан в Москву без права выезда. С 4 января находился под арестом в Москве, но вскоре был освобожден из столицы, получив разрешение на жительство в поселке Перловка (сейчас территория города Мытищи) у знакомого врача, который мог бы поправить состояние здоровья владыки. Он был лишен права выезда. Несмотря на это, он продолжал руководить епархией, требуя циркулярным распоряжением направлять все бумаги, прошения, заявления и всякого рода переписку, "исключительно в Москву на имя архиепископа Бориса". 12) А из Перловки давал распоряжения заместителю епархиального Совета на протяжении года - полтора. С января 1924 года управление епархией на месте осуществлял епископ Михайловский Глеб, вынужденный приехать в Рязань. В Архангельский Собор города Михайлова из Рязани был переведен  священник Александр Лебедев (в дальнейшем епископ Филарет). Епископ Глеб продолжал дело архиепископа Бориса. Как говорят, служил в Вознесенской церкви. Управляя канцелярией, он принял меры к налаживанию жизни, лично обследовал положение дел, объезжал отдаленные села, активно боролся с обновленцами. Он - автор трех номеров журнала "Циркуляры". При нем епархиальный совет и благочинные  активно занимались миссионерской работой. Особенно преуспел настоятель Благовещенской церкви протоиерей Павел Николаевич Добромыслов, вступивший в полемику с обновленческим "епископом" Сасовским Иоанном и убедил его в своей правоте относительно неканоничности обновленчества. Троянский принес покаяние и попросил принять его в клир  традиционной церкви. Святейший Патриарх принял его и назначил на Акмолинско-Петропавловскую кафедру. В скором времени был закрыт местный Троицкий Собор.

    В июле местное священноначалие приняло решение создать ещё одну викарную кафедру - Ранненбургскую , на которую был поставлен Иоанн Киструсский, хиротония которого состоялась 27 июля. Неизвестно место хиротонии. Скорее всего она  была совершена в Москве, в Донском монастыре. В ней мог принимать участие архиепископ Борис, так как в апреле 1924 года во ВЦИК последовало прошение  Св. Синода "О прекращении судебного преследования, возвращения из ссылки и предоставления свободной деятельности... Преосвященным архиереям, подвергшимся административным мерам воздействия" 13) с приложением списка лиц. В этом списке могло быть имя владыки Бориса. Для него, жившего рядом, как и для многих московских ссыльных епископов, Донской монастырь был своим. Видимо владыка хорошо знал наместника обители, уроженца села Дубровка Шиловского уезда Рязанской губернии, выпускника Рязанской Духовной Семинарии, архимандрита Алексея Палицина, которого в те годы знали многие архиереи.

    В ноябре 1924 года архиепископ Борис значится в списке архиереев, который Патриарх подал на имя начальника СО ОГПУ о разрешении общего собрания архиереев в Москве. В городе Рязани во второй половине этого года дела складывались не очень хорошо. Сфабрикована кража в бывшем Троицком монастыре и закрыто два видных храма. Первым из приходских храмов был закрыт Николо-дворянский, а за ним 18 ноября храм Симеона Столпника стал складом для ссыпки зерна, а в 1929 году был отдан под гараж музей, как обещали, но в нем так и не сделали.

    В августе 1924 года в Москву к Патриарху приехал протоиерей Павел Беляев, проявивший себя в городе Ананьеве Херсонской епархии. Это был ревностный борец с обновленчеством и прекрасный миссионер. Первосвятитель послал батюшку к архиепископу Борису, который в свою очередь определил его в распоряжение епископа Глеба. Первоначально отец Павел был послан служить в Казанский храм города Зарайска. Но по возвращении из ссылки бывшего настоятеля этого храма, уступил ему место, попросив нового назначения. Следующим местом его служения сал маленький городок Спас-Клепики, где обновленцы рассчитывали в скором времени распространить свое влияние. Для предотвращения таких замыслов туда и был послан отец Павел. С его приездом в Спасо-Преображенский городской Собор обновленческое руководство окончательно потеряло там свой и так слабый авторитет.

    В апреле 1925 года умер Святейший Патриарх Тихон. Это было поводом для богоборческой власти, чтобы напасть на Церковь. Она не дала возможности избрать нового. Первой задачей ОГПУ было перессорить между собой архиереев - "Тихоновцев", тем самым дать новый шанс обновленцам. Многие архиереи были отпущены из столицы, хотя ранее находились под арестом. Их выпустили для того, чтобы потом вновь арестовать. Летом планировалось отпустить из Перловки и владыку Бориса. В апреле управляющий Рязанской епархией после погребения Святейшего Патриарха Тихона, принял участие при акте оглашения нового святителя - митрополита Крутицкого Петра (Полянского).

    В Рязанской епархии в это время происходили следующие события. По старости был отправлен на покой епископ Ранненбургский Иоанн. На его место был назначен местный священник Мефодий (Абрамкин), хиротонисанный во епископа Ранненбургского. Но освобождать Собор уволенный епископ почему то отказался. Для улаживания конфликта между епископами пришлось приехать из Рязани владыке Глебу (Покровскому). Ссора так и не была улажена окончательно. Старый епископ служил в Соборе, молодой - в другом храме города. В конце мая архиепископ Борис вновь приехал в Рязань, и сразу же принял решение ходатайствовать перед митрополитом Петром о назначении ещё одного викария, который был нужен в Спас-Клепиках. Кандидатом был протоиерей Павел Беляев. 19 июня в Троицком монастыре архимандритом Проклом (Кузнецовым) было совершено пострижение, 21 - возведение в сан архимандрита, а 22 - состоялось его наречение. 23 июня архиепископ Борис вместе с приехавшим епископом Егорьевским Иоанном (Петропавловым) хиротонисали архимандрита Василия во епископа Спас-Клепиковского.

    Вслед за этой хиротонией последовал ряд арестов. Ещё до приезда архиепископа Бориса  в Рязань, викарный епископ Глеб (Покровский) попал под надзор ОГПУ. Его часто вызывали и предлагали сотрудничество. При отказе грозили арестом. Епископу предлагалось созвать съезд духовенства и мирян для избрания нового руководства епархии, то есть сдать епархию обновленцам. Владыка этого не сделал, так как "лично обязанный данной присягой перед посвящением подчиняться во всем старшему собрату, то есть архиепископу Борису, не нарушая канонических правил, не мог проявить личной инициативы и никогда бы не изменил своей присяге." 14)

    14 августа 1925 года он был лишен регистрации как епископ Михайловский за организацию в Рязани крестного хода в день памяти Бориса и Глеба. В сентябре ОГПУ  возбудило уголовное дело, и был произведен арест сотрудников епархиальной канцелярии. Был вновь арестован архиепископ Борис, его викарный епископ Глеб и более десятка священников. Причем первоначально пытались привлечь ещё больше, но некоторых после оправдали. Вскоре, видимо по этому же делу был арестован и епископ Ранненбургский Мефодий (Абрамкин). Параллельно этому же делу были возбуждены дела  в других районах области: в Спас-Клепиковском, Ряжском, Рязанском, Щацком. Обвинения были надуманными и сводились к одному - организация контрреволюции. Последняя, оказывается, заключалась в надуманном неправильном поведении арестованных, невыплаченных налогах и не подчинении обновленческому епископу Михаилу (Попову), якобы официальному представителю власти. Под следствие попали: архимандрит Мина Шелаев из Рязани, священник Григорий Липин из Спас-Клепиков, священник Павел Радченко из Ряжска, священник Филипп Троицкий из села Максы Сараевского района, священник А. Деревягин из Сасова. Архиепископ Борис был заключен в Бутырскую тюрьму, где позже заболел астмой. 26 марта 1926 года он был приговорен к 3 годам ссылки в Нарымский край, но из-за болезни его вновь отправили в Перловку, оттуда он уже смертельно больной, продолжал управлять епархией. Епископы Глеб и Мефодий также получили по 3 года, как и все осужденные по делу епархиальной канцелярии. Большая часть арестантов наказание отбывала в СЛОНе (Соловецком лагере). В конце сентября епархия вновь осталась без управляющего. На свободе оставались лишь два викария - Спас-Клепиковский Василий и Щацкий Павел. Ближе к Москве находился епископ Василий. Его и назначил митрополит Петр (Полянский) своим указом от 4 октября 1925 года.

    В Рождественском послании епископ Василий призвал паству  не поддаваться уговорам обновленцев и сохранить верность архиепископу Борису. На следующий день он был арестован, осужден на 3 года и выслан в город Сургут, после чего полтора года отбывал наказание вместе с арестованным первоиерархом РПЦ митрополитом Петром (Полянским).

    После устранения управления традиционной церкви, ОГПУ устранила "вялого" по их мнению, обновленческого "архиепископа" Михаила Попова. Он был переведен, якобы по заслугам. Хотя заслуг у него особых и не было. На этом посту его сменил бывший священник, рукоположенный обновленцами, уроженец города Рязани, учившийся в местной семинарии "архиепископ" Сергий (Добромыслов). Но и он за полгода управления тоже ничего не достиг. В 1926 году обновленчество в народе не умножилось. Тем более что в этом году в епархии, как и в стране, появилась новая раскольническая группа, хотя и отличалась от традиционной церкви только тем, что не признавала руководство последней. Это - "григориане". Лидер раскола - архиепископ Григорий (Яцковский), известный рязанской пастве, как активный деятель начала 20 века, бывший ректор Рязанской Духовной Семинарии и ревностный монархист. Но, несмотря на такую известность "григориане" имели очень мало паствы в епархии. Управление осуществляли 2 епископа: Ранненбургский (бывший) Иоанн (Киструсский), и появившийся в Скопине епископ Смарагд (Яблоков). Последний находился на местной кафедре менее года, после чего прекратил свои полномочия. Вышедший из-за штата престарелый владыка находился в родном городе 5 - 6 лет, пока не был арестован. "Григорианам" принадлежало не более 20 приходов в Ранненбургском и Скопинском районах. Большой известности в епархии "григориане" так и не получили.

    В середине 1926 года при поддержке ОГПУ был переведен и обновленец Сергий Добромыслов, а их "епархией" стал временно управлять священник Алексий (Покровский), рукоположенный в "епископа", сменивший в городе Касимове Геннадия Марченкова.

    Для традиционной церкви ситуация была сложной. Лежащий в Перловке на смертном одре, владыка Борис уже не мог помочь пастве, а единственный викарий, Щацкий епископ Павел был далеко от Рязани. Поэтому для поддержки веры в сердцах паствы в Рязань на Богоявление приехал митрополит Серафим (Чичагов). Иерарх после Богослужения (видимо в Христорождественском Соборе Кремля) совершил Великое освящение воды на реке Трубеж.

    В 1927 году жизнь в епархии протекала спокойно, но не без страха за будущее. Именно в это время в епархии стало известно о церкви села Срезнево и о служившем в ней отце Филарете (Пряхине), духовные воспитанники которого составляли целый нелегальный монастырь, насчитывавший более 150 человек. Наряду с двумя нелегально существовавшими мужскими монастырями: Троицким и Иоанно-Богословским, Срезневская община являлась оплотом монашества в епархии.

    В первой половине года властью было оказано давление на Щацкого епископа Павла, в результате чего владыка был переведен на другую кафедру. Его место занял епископ Алексей (Буй), но и он был вскоре переведен. Щацкую кафедру занял епископ Иоанн (Братолюбов), который оставался единственным законным иерархом на рязанской земле ко дню смерти архиепископа Бориса (Соколова) в начале 1928 года. Обстоятельства смерти остались невыясненными.

    23 февраля Патриарший Местоблюститель митрополит Сергий (Страгородский) возглавил отпевание в храме на Пятницком кладбище города Москвы. Там и был похоронен владыка Борис, более половины своей пастырской жизни, находившийся в условиях неволи.

5. Архиепископ Иувеналий (Масловский), на кафедре с 27 апреля 1928 года по 22 января 1936 года. Управление московскими викариями (1936-1937 гг.). Вдовство епархии (1937-1942 гг.)

    Следующий архипастырь Иувеналий (Масловский) в феврале 1928 года был освобожден из Соловецкого лагеря, и ходатайствовал у Патриаршего Местоблюстителя кафедры для служения. 27 апреля указом первоиерарха Рязань получила нового архипастыря. Приезд архиепископа в город последовал лишь в начале июня, так как владыка вместе с московским протоиреем Владимиром Воробьевым посетил город Ярославль.  28 мая между ним и митрополитом Агафангелом произошла беседа относительно разногласия в вопросе церковного управления между иерархами РПЦ. После исполнения возложенной на него миссии, архиерей прибыл во вверенную ему епархию. По словам С. Д. Яхонтова - "Рязань странно приняла его". 15)

    Первоначально он проживал в сторожке при Соборе, где почти весь год владыка проводил все повседневные службы. До августа 1929 года всё было тихо. В епархии не было арестов, не происходило закрытие храмов. Лишь обновленцы успели сменить внутри своей организации руководителей. За два года успели поменяться три "архиепископа": Николая Шумовского сменил Сергий Фаворский, которого через три месяца перевели. На его место пришел новый управленец - "архиепископ" Сергий Иванцов. И тоже на полгода. На Касимовскую обновленческую кафедру Сергием на год был поставлен новый "епископ" Михаил Постников, бывший знаменитый протоиерей, дававший указания архиепископу Вениамину. Бывшего в Касимове Алексея (Покровского) народ перестал признавать, и его перевели на вновь открытую в 1928 году кафедру в городе Спасске (сейчас в Тамбовской области). Один храм составлял там благочиние. И тот открыт был с помощью  ОГПУ. Касимовская кафедра в итоге в 1929 году была упразднена из-за полного неприятия её руководителей. Вознесенский Собор достался администрации, а епископ переведен в другую область. Владыку Иувеналия волновали не обновленцы, а их хозяева. В борьбе с обновленчеством в Туле и Курске, он научился различать реальную угрозу. Каждому приезжавшему священнику, владыка давал советы. Обращая внимание на проповедь, просил, чтобы не ругали нынешнюю власть, так как из-за этого можно отправиться в тюрьму.

    В конце октября 1928 года по просьбе владыки в епархии появляется ещё викарий - епископ Авраамий (Чурилин) с титулом "Скопинский". (Постоянная викарная кафедра в городе Скопине просуществовала до 1936 года.)

В конце февраля 1929 года Шацкая викарная кафедра была упразднена, епископ Иоанн переведен, а 7 августа того же года Архиепископ Иувеналий получит титульное наименование "Рязанский и Шацкий" (Зарайск перешел в Московскую область).

    Во второй половине 1929 года началась первая стадия разгрома Рязанской епархии. Вновь, как и в начале 20-х годов, начали с рязанских храмов, а именно с кафедральных Соборов. И это намеренная акция со стороны власти, ибо постановлением ВЦИК от 28 мая 1929 года пропаганда исключалась из конституционных прав гражданина. А храмы Рязанского Кремля - главная часть города, самая ценная для горожан. Как же выгнать оттуда религию? Хотели сразу, но противодействовал народ. Об этом противодействии известно из воспоминаний С. Д. Яхонтова. Властные органы постановили, что Соборы нуждаются в реставрации. Один из них был признан треснувшим. Приходскому совету предлагалось найти для восстановления 48 тысяч рублей. В противном случае государство не даст перерегистрации, и передаст их другим организациям под другие нужды. Совет верующих согласился и стал собирать пожертвования. Данную сумму удалось бы набрать, если бы Городской исполнительный комитет (ГИК) не запретил сбор по епархии, а затем и в Соборе. Было оказано давление на приходской Совет и подрядчиков. В итоге Соборы закрыли, а с ними подвергся такой же участи Ильинский храм, присоединенный к Спасо-Ярскому приходу 17 ноября 1929 года. Причина следующая - храм находился на видном месте. Хотя, скорее всего, власти не смогли простить храму, и его бывшему настоятелю А. Климентовскому неподчинения обновленчеству.

    Соборы передали под архив, и лишь в одной Свято-Духовской церкви ещё полгода проходили службы - её закрыли в следующем году. Борисо-Глебский Собор был закрыт на 7 месяцев - для ссыпки зерна, но уже в июне следующего года там продолжались Богослужения. Владыке Иувеналию пришлось поменять не только место служения, но и место жительства. Сторожку при Соборе изъяли. Архиерей перебрался на улицу Затинную. По праздникам с ноября 1929 года по июнь 1930 года он служил в Благовещенской и Входоиерусалимской церквах. В 1930 году в Рязани закрыли уже не три церкви, а шесть. Предположительно, что это Свято-Духовская, Николовысотская, Никольский храм Владычной слободы, Введенская, а так же один из храмов Троицкого монастыря, где была размещена столовая для рабочих.

    Закрытие храмов входило в план массового изъятия религиозных культов, намеченный на 1930 год. В конце января этого года в отчете руководителей районов упоминается 78 закрытых церквей: в Елатомском - 18, Пителинском - 5, Пронском - 2, Рыбновском - 7, Северо-Рязанском - 4, Старожиловском - 6, Ижевском - 1, Кадомском - 6, Касимовском - 2, Михайловском - 4, Сапожсковском - 1, Ухоловском - 1, Спасском -2, Чучковском - 5, Шацком - 10, Шиловском - 4. В Александро-Невском, Ерахтурском, Ермишинском, Ряжском, Захаровском, Кораблинском, Клепиковском, Сараевском и Южно-Рязанском уполномоченные не закрыли ничего, за что получили выговоры. Окончательно были закрыты два последних монастыря: в Рыбновском (Иоанно-Богословский) и Северо-Рязанском (Троицкий) районах. В Сасовском районе было закрыто несколько храмов, но сколько, и какие не указывалось. Многое в приведенных данных было вымышленным. Например, храм в селе Тума. Указаний о его закрытии не было, не упоминается он и в отчетах, но местными властями был объявлен закрытым. Это вызвало бунт со стороны населения, которое разгромило даже отряд подавления. Управленцы успокоили прихожан устным договором о том, что храм останется открытым далее. Местное руководство было переведено в полном составе.

    В подобном отчете подобных структур от 24 июля 1930 года даны сведения, что "на территории Рязанского округа численность 875 зданий культа, из которых использовались под православные храмы 840. ... Закрыто было 30 храмов разных исповеданий, из которых 21 - православные. Причем только 4 были закрыты законным путем". 16)

    Если за период с 1917 года по 1929 год было закрыто не более 50 церквей (большинство из них - домовые). То в 1930 году под угрозой закрытия оказались почти 200 храмов. Правда, не все они были закрыты. Разорение храмов продолжалось и в дальнейшем. В Рязани до конца 1934 года подверглись поруганию ещё 5 храмов: в 1931 году - 4, в 1932 - 1.

    В провинции под закрытие попадали многие храмы, но закрывали лишь единицы, благодаря энтузиазму прихожан и священников. Многочисленные аресты клириков епархии также были запланированы на десятилетие. 1930 году было положено начало массовым репрессиям. По предварительным данным историко-архивного отдела Рязанской епархии (ИАОРЕ) в том году было возбуждено 110 уголовных дел. В упомянутом выше январском отчете было указано: "арестовано 89 служителей культа". В феврале этого года: "7 служителей привлечено к ответственности". 3 марта: "арестовано 98 служителей культа".17 Эти данные сходятся с данными ИАОРЕ.

    Большую часть арестованных составляли насельники монастырей. Предлоги их ареста были разные. Обвинение насельниц Касимовского Казанского монастыря связано со стихотворением, посвященным Божией Матери, в котором власти усмотрели контрреволюционные высказывания. Более 40 монахинь были высланы в Казахстан. Туда же отправились монахи и монахини Пощуповского Богословского, Кадомского Казанского, Вышенского и других монастырей по тому же обвинению - контрреволюционная деятельность. В городе Скопине в начале июня было возбуждено дело против епархиального викария - епископа Авраама. Понимая, что дело было надуманно и организовано с целью давления на него, епископ попросил разрешения уйти на покой. Через год владыка Авраам продолжил служение, но уже в другой епархии. Скопинская кафедра вдовствовала 3 года.

    В Михайловском благочинии, в селах Рачатники и Николаевка при аресте священников Орлова и Поливанова, едва не произошел бунт, а вот в селе Печерники он состоялся. Не обошлось без столкновений и в селе Ардабьево Касимовского района, и во многих других местах. Все обвинения сводились к одному - контрреволюционная деятельность. Например,  одного из священников обвинили в том, что как орудие против революции он использует амвон. Священнику Боголюбову-Хватову из села Гиблицы Касимовского района его задержание объяснили так. Прекрасные службы, устроенные в церкви, отрывают народ. Он не идет в клуб, а идет в церковь. А туда он идти не должен, так как это против Советской власти. Поэтому священник и был задержан.

    Игумену Филарету из Срезнева (сейчас это село находится в Шиловском районе) предъявлено обвинение в организации монастыря, вследствие этого он был отправлен в ссылку.

    В последующие 3 года аресты продолжились, хотя уголовных дел было меньше, чем в 1930 году. В 1931 году было заведено 80 дел,  в 1932 году - 41 дело, в 1933 году - 20 дел, а в 1934 году - 12 дел. Нужно сказать, что в 1930 году было время гонений не только для традиционной церкви. Впервые в разряд обвиняемых попали обновленцы. Власть была недовольна ими, так как к 1930 году они потеряли почти все свои общины (кроме города Рязани), но через год и она была упразднена. У обновленцев оставались лишь единичные приходы в провинции. По этой причине власть решила наказать и союзников. Некоторые обновленческие священники были арестованы. В число арестованных не попал диакон Борис (Вик), служивший в обновленческой епархии в 1930-1931 годах. Но подобное было промыслом Божиим, ибо в 1932 году он перешел в лоно традиционной церкви, был поставлен епископом, а в послевоенные годы ему было суждено стать выдающимся иерархом Русской Православной Церкви.

    Кроме обновленцев арестам подвергались и старообрядцы, и баптисты, и сектанты, и другие православные течения, не согласные и не признающие руководство Русской Православной Церкви. Всех ссыльных переправляли в другие области, а из отдаленных регионов привозили в город Рязань. Так  в начале 1930 года в губернский центр приезжал епископ Вениамин (Троицкий), состоявший в штате Уфимско-Уральской автокефальной церкви "Андреевского движения" (катакомбное движение под руководством Андрея Ухтомского). Вместе с иеромонахом Неофитом (Куликовым) они навестили находившихся в ссылке сестер, так называемой Ташкентской общины. Визит епископа Бирского Вениамина был видимо чисто миссионерским, так как последователей данного движения на рязанской земле не было.

    3 февраля 1933 года митрополитом Сергием (Страгородским) на Скопинскую кафедру был назначен только что вернувшийся из ссылки в Москву бывший епископ Белевский Игнатий (Садковский). Он был уже викарием архиепископа Иувеналия в Туле, знал его до этого, отбывая свой первый срок на Соловках. И в дальнейшем у них было полное взаимопонимание.

    В городе Скопине владыка поселился у супругов Синельниковых по адресу: 1-ая Новая улица, дом 9. Служил в маленькой Пятницкой церкви, так как все большие были уже закрыты. Епископ большое внимание уделял священству, объясняя клирикам как вести себя во взаимоотношениях с властью.

    13 августа 1933 года епископ Игнатий участвовал в хиротонии своего младшего брата архимандрита Георгия (Садковского). Отец Георгий прибыл в епархию в 1928 году из Тульской области, где был настоятелем Белевской Крестовоздвиженской общины и попросил архиепископа Иувеналия, с которым отбывал срок на Соловках, определить его на приход. Временно служил в селе Тума, в Троицкой церкви в конце 1929 года, где был арестован и сослан на 3 года в Северный край (город Котлас). По возращении в марте 1933 года, он был определен правящим архиереем в Благовещенскую церковь города Касимова, где за короткий срок стал пользоваться доверием и любовью прихожан.

    Отец Георгий 17 марта определен быть епископом Камышинским, викарием Саратовской епархии. Хиротония состоялась в Елоховском Богоявленском Соборе города Москвы. Но власти города Камышина отказались дать ему регистрацию. Прихожане города Касимова, скорбевшие об отъезде своего пастыря, обратились к архиепископу Иувеналию с просьбой оставить владыку Георгия епископом Касимовским.  Но 24 августа епископ Георгий был определен на Вольскую кафедру, куда вскоре он и отбыл.

    8 сентября 1933 года, судя по архивным данным, на Скопинскую кафедру на две недели назначался епископ Александр (Торопов), который уже 24 сентября был переведен на Липецкое викариатство Орловской епархии. Трудно сказать из-за чего это произошло. Архивные данные не содержат указаний на то, что епископ Игнатий был в это время арестован и содержался под стражей.

    10 октября 1934 года в городе Рязани и по епархии был отменен колокольный звон. Мрачная тишина звонниц как бы указала на новую волну арестов и закрытие храмов. Причем период 1935 - 1938 годов по сравнению с 1917, 1925, 1930 - 1931 гг. был куда более разгромным. К 5 января 1934 года в Рязани открытыми осталось лишь 13 церквей (одна из них старообрядческая). В конце октября этого же года Вознесенский (с церковью Косьмы и Дамиана) и Спасо-Ярский храмы были переданы обновленцам, а с января по апрель 1935 года в их руки попали Лазаревская, Воскресенская, Благовещенская, Входоиерусалимская, Троицкая, Екатерининская.

    Архиепископу Иувеналию пришлось перейти для праздничных служб в Борисо-Глебский Собор. Но 9 октября того же года закрыли и его, а с ним ещё 7 церквей, принадлежащих обновленцам. Последним кафедральным храмом архиерея стала Скорбященская церковь. 1 апреля 1936 года в Рязани существовало 5 церквей. Власти оставили традиционной церкви - Скорбященский и Троицкий (бывшего монастыря) храмы, Успенскую церковь - старообрядцам, обновленцам - Воскресенскую и Лазаревскую церкви. Утверждают, что принадлежала обновленцам ещё и Вознесенская церковь, но документально она считалась закрытой. Между тем именно в ней, в её подсобных помещениях, размещалось новое обновленческое епархиальное управление. Если предыдущему обновленческому "архиерею" Софонии (Яскевичу) приходилось располагаться на улице Подгорной, то пришедшему в 1931 году управленцу Михаилу (Постникову) власти сделали подарок к Рождеству 1935 года. Ему подарили Вознесенский храм, где он расположил свою канцелярию. Даже позже, когда церковь была документально закрыта, на печати обновленческой епархии значилось: улица Либнехта, 35.

    Михаилу Постникову удалось избежать порицаний со стороны власти, в отличие от других клириков. Незадолго до этого под арест попал обновленческий "архиепископ" Василий Катагощин, уроженец села Вердерёво Скопинского уезда. В списке рязанских обновленческих управленцев он не числился. Не понятно, как он оказался на рязанщине. Получив обвинение, позже он был скорее всего отпущен. Поддерживали связь с Рязанью её уроженцы: Сергий Дмитриевский и служивший в городе Лукоянове Нижегородской области (тогда - Горьковской) "епископ" Иоанн (Чернобаев). Но их, в отличие от Катагощина, не трогали.

    Совсем другая история случилась с обновленческим иерархом Алексеем (Чатыркиным). В документах он значился "архиепископом Рязанским", служившим в 1929 - 1930 годах. Но эти годы - время провала обновленчества. Алексей Чатыркин получил порицание, едва не попал под арест, а потом был разжалован из "епископа" в священника и служил на приходе. По другим данным он покаялся, был принят священником в клир традиционной церкви, три года служил в селе Кузьминское (ныне Рыбновского района), а ещё позже  служил селе Болошнево- Загорье Рязанского района. Больше под арест он не попадал, что очень не соответствует событиям, происходившим в 1935 году.

    В городе Касимове было возбуждено большое уголовное дело против "Попов Правдолюбовых и больной... Матрены Беляковой" и были произведены аресты. В тюрьму попали 12 человек, в том числе сама подвижница блаженная Матрона вместе с семьей, проживавших в деревне Анемнясево Касимовского района, авторы книги - жития о ней - священник Николай Анатольевич Правдолюбов и его брат Владимир Анатольевич, их племянник Анатолий Сергеевич Правдолюбов, а также касимовские почитатели старицы. Привлечен также был её духовник священник Александр Орлов и священник Сергий Анатольевич Правдолюбов, а также  его отец протоиерей Анатолий Авдеевич Правдолюбов. Последнего позже отпустили, так как не смогли найти обвинений против него. Остальные были осуждены и сосланы на Соловки и Красноярский край. В. А. Правдолюбова отправили в Казахстан. Блаженная старица была отправлена на принудительное лечение в город Москву. Чуть позже были арестованы люди по делам, причастные к событиям лета 1935 года (в Касимовском и Бельковском, сейчас Клепиковском районах).

    По другим делам произошли аресты в Рязани, Шилове, Ерахтуре, Скопине и других городах. В губернском окружном центре в середине 1935 года обстановка тоже была напряженной. Кроме передачи храмов обновленцам для их последующего закрытия, органы ОГПУ готовились к аресту епископов - требовалось удалить иерархов из Рязани. Кроме архиепископа Иувеналия и очень редко приезжавшего в Рязань епископа Игнатия, в городе находились вернувшиеся из ссылки епископы Дометиан Горохов и Венедикт Алентов.

    В свое время владыка Венедикт был обновленческим "епископом" в Смоленске, редактором журнала "Жизнь и Церковь". Но в 1926 году принес покаяние и вернулся в лоно традиционной церкви, после чего был дважды арестован. В первый раз он был освобожден, но во второй раз был осужден и отправлен на Соловки, где был санитаром, затем в Западно-Сибирский край, откуда вернулся в 1934 году. Освободившись в августе, он поселился в Рязани. Причина его приезда видимо заключалась в том, что он был знаком с архиепископом Иувеналием и епископом Игнатием.

    В конце 1934 года он был назначен епископом Арзамасским, викарием Горьковской епархии, но не получив регистрации, вернулся в город. 12 марта 1935 года его снова назначили викарием в Ярославскую епархию. Однако предыдущий епископ Рыбинский кафедру не оставил, епископ Венедикт вернулся в Рязань. Только в феврале 1936 года, прожив в городе более года, он отбыл в Тамбовскую епархию, где вскоре в городе Мичуринске был арестован и расстрелян. ОГПУ не успело арестовать его в Рязанской области. Епископ Дометиан (Горохов) хорошо знавший святителя, свидетельствовал, что он был добрый и благочестивый.

    На владыку Дометиана тоже было заведено уголовное дело, так что и он покинул Рязань. Как вспоминал С. Д. Яхонтов, епископ Дометиан ходил в коротком пальто и светлой одежде. Нет сомнения в том, что оба епископа посещали церковь и службы, которые возглавлял архиепископ Иувеналий. В январе 1936 года добрались и до владыки Иувеналия, но он предчувствовал этот арест, так как в июле 1935 года органы ОГПУ арестовали его келейника игумена Евгения (Анохина). Архиерей очень скорбел об этом.

    22 января его приезда ждали в Скорбященской церкви, а когда сообщили об аресте, такая скорбь охватила прихожан, что зарыдал весь храм. По делу с владыкой было арестовано 27 священников. Через неделю был арестован епископ Скопинский Игнатий. Архиепископ Иувеналий был осужден и отправлен в ссылку в Сибирь, в город Мариинск Кемеровской области. Епископа Игнатия отправили на север в Архангельск. В ночь с 24 на 25 октября владыка Иувеналий был расстрелян в Томске, а епископ Игнатий 9 февраля 1938 года скончался в городе Кулой Архангельской области. На Скопинское викариатство назначался епископ Дмитрий Поспелов, уроженец Шацкой земли. Но видимо владыка не получил регистрации.

    Позже епархией управлял московский викарий Иоанн Широков (до конца 1936 года), а в 1937 году епископ Ефрем Ефремов из Подмосковья, а в конце того года Сергий, епископ Дмитровский. Затем Рязанская кафедра вдовствовала 5 лет, пока в 1942 году её не занял епископ Алексей Сергиев.

    В 1936 году было возбуждено более 20 уголовных дел, планомерно закрывались храмы. Но всё же этот год по сравнению со следующим был менее устрашающим. 1937 год можно считать самым грандиозным годом разгрома, как по стране, так и в нашей епархии. Одних только уголовных дел против клириков было заведено более 150. Закрыто более половины действующих храмов. Если расстреливали ранее редко - более частой была смерть в заключении, то в этом году были расстреляны в городе Рязани (как утверждают, сейчас это район Горрощи) несколько сотен клириков и мирян. Участился подрыв храмов.

    Поразив пастырей - архиереев, органы начали работу против благочиний. Возбуждение уголовных дел с привлечением как можно большего количества клириков последовало в Касимовском, Пителинском, Чучковском, Новодеревенском, а так же в отдельных селах Скопинского и Шацкого районов.

    В Бельковском районе (сейчас Касимовском) ложью, клеветой, явным извращением слов и фактов исполнено уголовное дело, возбужденное против группы священников и мирян-церковников. Протоиерей Анатолий Правдолюбов (город Касимов), Александр Туберовский (село Макковеево, сейчас поселок Сынтул), Евгений Харьков (село Бетино), Константин Бажанов (село Колесниково), священник Николай Карасев (село Погост) и группа мирян из сел Погост, Гусь-Железный, Гиблицы были арестованы по обвинению в создании повстанческо-террористической организации. Обвиняемые были приговорены к расстрелу. Приговор был приведен в действие в декабре в городе Рязани.

    В октябре 1937 года была арестована группа церковно-священнослужителей Пителинского района: протоиерей Александр Даньков, благочинный этого округа (село Гридино), священников - Александра Успенского (село Веряево), Александра Введенского (село Высокие Поляны), Дмитрия Светлова (село Тимерово), Иоанна Колчина (село Потаньево), церковных старост из села Веряево Федора Баркова и Федора Савина из Высоких Полян.

    В Новодеревенском районе, в местном благочинии, предварительно были арестованы протоиерей Василий Мрежин (село Калинино), бывший до своего первого заключения благочинным сначала IV Скопинского, а затем IV Спасского округов, и священник Иоанн Бережков (село Ново-Тишевое). Они были расстреляны, отец Василий в поселке Бутово под Москвой.  Затем были задержаны ещё 8 священников: протоиереи - Павел  Лицентов (село Николо-Гаи), Иоанн Болховитинов (село Зимарово), священники - Дмитрий Дмитриевский (село Боровок), Иоанн Покровов (село Верхний Якимец), Михаил Кобзев (село Благие), Иоанн Сокольский (село Просечье), Иоанн Лысцов (село Лопухи), диакон Павел Бабин из Екимца. Наряду с делом архиепископа Иувенилия и епископа Игнатия, вышеуказанные дела были самыми крупными по объёму и численности обвиняемых в период 1937 -1939 годов. В это же время в других областях мученически погибли другие иерархи, служившие в свое время на рязанщине или родившихся здесь. Были расстреляны епископ Осташковский Иоанн (Троянский), архиепископ Мичуринский Вассиан (Пятницкий), архиепископ Пермский и Соликамский Глеб (Покровский). Погиб в Красноярском крае архиепископ Муромский Амвросий (Смирнов). Неизвестна судьба епископа Бутурлиновского Василия (Беляева), но скорее всего он тоже насильственно погиб. В Архангельской области лишился жизни епископ Пензенский и Саранский Авраамий (Чурилин), а на Ставрополье, в своей епархии, погиб архиепископ Мефодий (Абрамкин). Епископ Александр (Торопов) был расстрелян в городе Липецке с группой священнослужителей. Погиб также епископ Бежецкий Аркадий (Остальский), побывавший на касимовской земле в 1937 году. Возвратившийся из очередной ссылки, владыка жил в Касимове  и в селе Селищи, под Касимовым у Правдолюбовых и Дмитриевых. Позже был арестован и приговорен к расстрелу. В Рязанской епархии аресту подверглись уже упоминавшийся протоиерей Анатолий Правдолюбов и протоиерей Михаил Дмитриев, знавшие близко епископа Аркадия. Из иерархов своей смертью умерли лишь архиепископ Старорусский Дмитрий (Сперовский) в 1929 году, епископ Георгий (Садковский), умерший в 1948 году в Псково-Печерском монастыре после пяти или шести ссылок, в которых он претерпел множество издевательств, и бывший викарий Дмитрий (Поспелов), назначенный на Яранскую кафедру, скончался в 1952 году. Престарелый епископ - "григорианин" - Иоанн (Киструсский), отбывавший наказание в том же лагере, что и архиепископ Иувеналий (Масловский), принес перед последним покаяние в измене и расколе. Он тоже был лишен жизни. Епископ Сергий (Куминский) отбывал долгую ссылку в Оренбургской области. Такова судьба рязанских епископов. У многих священнослужителей сложилась трудная судьба. Удивительно, как люди в таких жестких тюремных условиях не только не потеряли интерес к жизни, но многократно приумножили его. Не было с их стороны измены церковным традициям. Они жили всегда со Христом.

    Человеком светлой жизни считали настоятеля села Бахмачеево Рязанского района протоиерея Петра (Смирнова), пережившего ссылки, аресты. Между тем он еще благодатно воздействовал на прихожан. Его воспитанниками являются ныне здравствующий митрополит Чебоксарский и Чувашский Варнава (Кедров), отца которого так же репрессировали, и наместник Троице-Сергиевой Лавры с 1972 -1982 годы архимандрит Иероним (Зиновьев). Примером для них в конце 30-х годов был именно отец Петр.

    Хорошие воспоминания о настоятеле Скорбященской церкви отце Александре Андрееве сохранились в народе. Он был воспитанником митрополита Уральского и Николаевского Тихона (Оболенского), уроженца села Елатьмы Касимовского района, в годы своей юности, чудеснейшим образом, по молитвам святого Иоанна Кронштадтского, превратившегося из врачей-атеистов в глубоко верующего человека, а затем служителя церкви. На уральской земле святитель Тихон активно боролся с обновленчеством, что и передал своему московскому воспитаннику, бывшему в 30-е годы настоящим исповедником. Наряду с ним подобную твердость исповедничества проявили священники Александр Цицеронов из села Захарово, Арефий Насонов из села Бычки Сараевского района, Гавриил Масленников из села Внуково Михайловского района, Петр Крестов из села Панина Спасского района и другие прославленные в наше время проповедники.

         В начале 1941 года православная епархия традиционного направления оказалась разгромленной, открытыми оставались не более десятка приходов. Обновленческая епархия особого противодействия не испытывала, но её не принимал сам народ. В жизнеописании протоиерея Михаила Дмитриева из-под Касимова, его дочь описала ситуацию первой половины 30-х годов, когда прихожане подвергли преследованию последнего "архиерея"-обновленца  из Касимова, приехавшего послужить на сельский приход. Ему запретили даже близко подходить к храму, и он уехал. Подобные случаи в 1940-941 годах многократно участились. Последний обновленческий управленец Николай (Смирнов) исполнял свои полномочия до конца 1940 года, после чего обновленческой Рязанской епархии "архиереи" больше не поставлялись. Если в стране обновленчество окончательно угасло лишь в 1946 году, то в Рязани на 5 лет раньше. Подводя итоги обновленчества в 1939 году, их руководители зачислили нашу область в ряд неудачных. Если в соседней Тульской епархии к обновленчеству склонялось 80% приходов епархии, то в Рязанской столько же его не принимали. Но и это, скорее всего, заниженные данные. Поэтому-то и не трогали обновленческие приходы, так как их просто к 1941 году и не осталось вовсе.

6. Полнейший разгром Рязанской кафедры. Подведение итогов.

    То, что произошло как в стране, так и в нашей епархии в период 1917 - 1941 годов, и в послевоенный период иначе как разгромом назвать нельзя. Уголовные дела возбуждались по-прежнему, хотя и не так часто, как в 30-е годы. В войну участились аресты с обвинением за сотрудничество с немецко-фашистскими оккупантами. Арестованные священники, в некоторых случаях миряне, обвинялись в том, что они служили или призывали служить молебны за победу немецкого оружия. Особенно выделялись те районы, которые были захвачены немцами - Скопинский, Михайловский и другие западные районы области. Так же в войну продолжались аресты верующих по надуманному делу "Иоаннитов". "Иоанниты" - прихожане, которые слишком ревностно почитали Святого Праведного Иоанна Кронштадтского. Некоторые пожилые прихожане помнили его приезд в город Ряжск. Но "Иоанниты" - это  не секта. Подобное понятие было дано с целью придать вес обвинительному приговору в 40-е годы.

    В послевоенное время все аресты и обвинения сохранялись в строгой секретности. Часто само обвинение было другим, например: воровство или растрата государственного имущества и так далее. Если не считать подобные дела, то последним годом преследований можно было бы считать 1953 год. По предварительным данным ИАОРЕ количество возбужденных дел и пострадавших от преследований следующее. В Ермишинском районе возбуждено в период гонений 13 дел, в Захаровском - 19 дел, Кадомском - 22 дела, Касимовском - 37 дел, Клепиковском - 33 дела, Кораблинском - 11 дел, Михайловском - 46 дел, Милославском - 20 дел, Новодеревенском - 18 дел, Пителинском - 14 дел, Пронском - 17 дел, Путятинском - 13 дел, Рыбновском - 15 дел, Ряжском - 21 дело, Рязанском - 23 дела, Сапожковском - 25 дел, Сараевском - 30 дел, Сасовском - 21 дело, Скопинском - 55 дел, Спасском - 35 дел, Старожиловском - 14 дел, Ухоловском - 11 дел, Чучковском - 15 дел, Шацком - 43 дела, Шиловском - 48 дел, в городе Рязани - 37 дел. (Всего было возбуждено 656 дел.) Так же были заведены и доведены до конца дела в других районах, сейчас относящихся к другим областям. Таким образом, общее количество дел было более 800, количество же пострадавших - около 2000 человек. Но не только эти 2 тысячи исповедников являются пострадавшими. Таковыми являются весь наш народ.

    После 1953 года государственные управленцы во главе с Н.С. Хрущевым попытались покончить с религией. Он с трибуны съезда КПСС обещал показать по телевизору "последнего попа". По его мнению, народу незачем было знать о религии. В результате государственной атеистической политики поруганию подверглись храмы Божии.

    К 1941 году открытых приходов оставалось не более десятка. Например, в городе Касимове к 1941 году продолжали действовать Никольская, Благовещенская, Ильинская церкви, но в следующем году две последние были закрыты. Действовала только Никольская церковь. Оставались открытыми (только по одной церкви) храмы в Скопине, Михайлове, Ряжске, Кадоме. Но и они были временно закрыты в 1943 году на несколько месяцев. Лишь пересмотр отношений между государством и Церковью в конце 1943 года прекратил практику закрытия храмов. Но к этому времени судьба многих храмов оказалась печальной. В 1937 - 1941 годах были уничтожены: Преображенский Собор в Елатьме, Троицкий в Сасове и одноименный в Скопине. В городе Михайлове взорвано несколько храмов, в том числе и Архангельский Собор. Судьбу последнего разделили соборы в Сапожке и Ряжске. Если в   30-е годы снос храмов объяснялся отсутствием жилья - нужен был кирпич и камень на постройку (хотя это утверждение было откровенной ложью), то в годы войны нашлось более гуманное объяснение - в борьбе против врага нужны блиндажи, аэродромы, госпитали. Особенно много храмов было уничтожено под этим предлогом в западных районах области - там, где происходили военные действия.

    В конце 50-х годов последовала снова компания по разорению оставшихся церковных зданий. Долгих 30 лет подобное разорение продолжалось  до конца 1987 года, когда государство вновь изменило отношение к Церкви в противоположную сторону. Результат подобного разорения оказался печальным. Итоги таковы. Снесены с лица земли около 10 храмов в городе Рязани, 7 - в городе Скопине, по 5 - в городе Касимове и городе Ряжске, 4 - в городе Михайлове, по 3 - в городах Пронске и Сапожке, по 2 - в городе Кадоме и городе Шацке. В провинции больше всего храмов было снесено в Спасском районе - 45.

    В Ермишинском районе было разрушено 11 храмов; в Захаровском - 12 храмов; Кадомском - 13 храмов; Касимовском - 30 храмов; Клепиковском - 22 храма; Кораблинском - 11 храмов; Михайловском - 17 храмов; Милославском - 19 храмов; Новодеревенском - 9 храмов; Пителинском - 14 храмов; Пронском - 15 храмов; Путятинском - 11 храмов; Рыбновском - 27 храмов; Ряжском - 21 храм; Рязанском - 39 храм; Сапожковском - 11 храмов; Сараевском - 23 храма; Сасовском - 43 храма; Скопинском - 38 храмов; Старожиловском - 14 храмов; Ухоловском - 18 храмов; Чучковском - 15 храмов; Шацком - 41 храм; Шиловском - 14 храмов. (Всего было разрушено 583 храма). Данное количество разрушенных храмов приблизительно составляло половину общего количества храмов. Вторая половина сохранилась, но в плохом состоянии. Самыми лучшими выглядели те приходы, которые в период с 1943 года по 1987 год не закрывались.

    В 1943 году в Рязанской области было разрешено открыть 85 храмов. Они открывались постепенно. В 1946 году действовало 77 храмов, а за последующие 2 года были открыты последние плановые 8 храмов. В 1957 году количество приходов составило 76, а остальные были переданы Воронежско-Липецкой епархии (южные районы были переданы Липецкой области). В 1958 году вновь произошло изменение государственной политики по отношению к церкви. В нашей епархии было закрыто 2 прихода, а в период 1958 - 1960 годов ещё 9 действующих приходов.

    В 1961 году продолжали действовать 65 приходов, в 1972 году - 52 прихода, а в 80-е годы - 51. Закрытые два десятка храмов также подверглись поруганию. Если бы не произошло вновь в 1987 году изменение государственной политики по отношению к церкви, то повторился бы разгром, как в начале 1941 года.

7. Послесловие. Эпилог.

    Данная дипломная работа написана с целью группирования фактов епархиальной истории, во многом в общих понятиях, сходной с историей Русской Православной Церкви в начале XX века.

    Уже в наше время, после 2000 года, один из лидеров левой политической партии заявил, что православие в 1917 году изжило себя. Поэтому позже народ и отверг его. Им было также высказано утверждение, что служители культа, клирики и прихожане, продолжавшие его признавать и проповедовать, являются не иначе как фанатиками. В конце высказывания он сделал вывод, что это не государство давило на церковь, а народ якобы по своей воле выбросил традиционную религию из своей головы. Это утверждение и конечный вывод потомка богоборцев явно выглядит лживым. Данные выводы легко опровергаются на примере жизни и деятельности любой епархии в период  богоборчества, и особенно в период 1917 - 1939 годов. История Рязанской епархии в этот период особенно подчеркивает. Иначе как объяснить, что при переписи населения в 1937 году православными себя признали 2/3 сельского и 1/3 городского населения (приблизительно также и в Рязанской области), хотя к 1937 году в нашей области было возбуждено около 500 уголовных дел, более тысячи человек отправлены в ссылки, несколько сотен было расстреляно. Народ держали в страхе, а информационная печать ругала пострадавших последними словами.

    Но, тем не менее, выбор народа поверг в шок руководителей государства, а церковная жизнь продолжалась. В лагерях сотнями, тысячами гибли священнослужители, диаконы, псаломщики, но Православие не выродилось. На место осужденных или убитых становились другие - люди из прихожан. Они продолжали служение, не смотря ни на какие трудности. Их не останавливали ни большие налоги, ни лишение прав гражданства, ни пустой кошелек. Где же здесь выгода, где фанатизм? Фанатизм присущ тем, кто верит в идею вечной жизни, не познав самого вечного. А православный народ даже в те годы не выбросил Бога из своей головы. Поэтому выступления против власть имущих были очень часты, когда дело касалось церкви или изменения традиционных жизненных устоев общества. Наиболее ревностные служители и прихожане, молитвенно просившие у Господа не допускать изменения этих норм церковной жизни, получали от Него прощение через дарование испытаний. Одни умерли как мученики, другие как исповедники. Сейчас это Новомученики и Исповедники Российские, прославленные уже после 2000 года. Но ещё остается огромное количество тех умерших клириков и прихожан, кто своими молитвами вместе с Новомучениками Российскими не дал и даст сейчас, чтобы Православие у нас само изжило себя, как хотел бы вышеуказанный потомок Богоборческой власти. Их огромная сила молитвы помогла в 1943 году, когда была разгромлена практически вся церковная структура, а затем случилось вырождение в 60-е годы, когда руководство страны обещало показать последнего священника по телевидению, и особенно конец 80-х годов, когда произошло грандиозное возрождение. За 15 лет, прошедших после празднования тысячелетия Крещения Руси Рязанская епархия преобразилась в лучшую сторону. Архиепископ Рязанский Симон (Новиков) первую половину своего епископского служения был свидетелем угасания епархии. Другая половина его служения была настоящим расцветом. Количество приходов увеличилось с 51 до 296. Были открыты Рязанское Православное Духовное училище и школа псаломщиков-регентов при нем; общеобразовательные заведения: гимназия Святого Василия Рязанского и православная начальная школа города Касимова, военно-патриотический молодежный клуб "Витязи"; Православно-педагогический центр совместно с Рязанским Государственным Университетом, а также Теологический факультет при РГУ, сестричество при Николо-Ямском храме. Большую значимость стала приобретать региональная православная пресса. Была возрождена монашеская жизнь в 9 монастырях (4-х мужских и 5-и женских). Наряду с другими епархиальными отделами, начал свою работу Историко-архивный отдел, стараниями которого собраны многие исторические данные о жизни епархии в 30-е годы. Прославлены во святых несколько десятков церковнослужителей и мирян нашей епархии. После ухода митрополита Симона на покой в 2003 году, епархию возглавил переведенный с Австрийской кафедры архиепископ Павел (Понамарев). Он продолжает дело своего предшественника. Открыто еще 40 приходов и 3 монастыря (два в городе Рязани), училище преобразовано в семинарию, при которой создана иконописная школа, отдельно открыто женское училище. Для улучшения миссионерской деятельности увеличено количество благочиний (с 19 до 33), открыты епархиальные отделы: издательский, миссионерский, апологетический, хозяйственный и другие. Церковная жизнь в епархии идет своим чередом.

    Все эти изменения в жизни Церкви за последние 20 лет произошли  благодаря постоянной молитве новомучеников и православного народа времен богоборчества, соединенной воедино в то и наше время. Казалось бы, расцвет виден таким, как в 1911 году, когда в епархию приехал впервые епископ Димитрий (Сперовский). Но, тем не менее, случилось страшное. Поэтому, прежде всего, нужно заботиться не о видимых успехах, а о внутренних, которых, к сожалению, не было в начале 20 века. И Святейший Патриарх Алексей II, и митрополит Симон, и архиепископ Павел и многие другие замечали, что с расцветом церковной жизни вера все более и более крепнет в сознании современного русского человека, все большее количество людей осознает себя православными. Но важно, чтобы это осознание и вера были качественными. Примером такой веры служит православный верующий народ времен богоборчества. И сегодняшнее подрастающее поколение должно дорожить этим прошлым и знать его, чтобы не произошел вновь подобный разгром, как в 1917 - 1988 годах.

1) ГАРО Фонд Р - 2798, опись 1 Д. 87-89 Л. 108 - 117.

2) ГАРО Фонд 6775 опись 1, д. 75.

3) Мануил Лемешевский, митрополит. Русские православные иерархи периода с 1893 - 1965. Часть 2. Стр. 148 - 150.

4) Архив УФСБ Рязанской области дело №5237

5) "Акты Святейшего Тихона Патриарха Московского и всея России..." (за 1921 год).

6) Вестник "Церковное обновление" 1923 г. №2, 3, Стр. 2 - 4.

7) Рязанский церковный вестник №4, 2007 г. Документ №4 (2827).

8) Приокская газета 26 мая 1993 г. стр. 4 (Из преданий о Пироговых).

9) "За Христа пострадавшие" Гонения на РПЦ, 1917-56 гг. ПСТБИ, М., 1997г.

10) Воспоминания С.Д. Яхонтова. Фонд Р-2798, опись 1, Д98.

11) Архив ИОАРЕ (Историко-архивный отдел Рязанской епархии), Ф(архиепископ Борис Соколов) Б/Н.

12) Архив ИОАРЕ (Историко-архивный отдел Рязанской епархии), Ф(архиепископ Борис Соколов) Б/Н.

13) "Акты Святейшего Тихона Патриарха Московского и всея России..." (апрель 1928 г.).

14) Архив УФСБ по Рязанской области. Дело 313979 №133 (епископ Глеб Покровский).

15) Воспоминания С.Д. Яхонтова, историка, краеведа, директора Рязанского архива.

16) ГАРО Фонд Р-5, опись 2(вн 1) д5.

17) ГАРО Фонд Р-5, опись 2(вн 1) д5.

Главная   История Троицкого храма   Священнослужители храма   Адрес и реквизиты храма   Благотворителям